Вы не поверите, но я наконец-то решила дописать и выложить ту самую штуку, которая известна как расплывачатое «про древний восток» и (среди «своих») «Турист».
Итак, что оно и зачем:
Мир: Я упорно называю это «фэнтези», но формально, поскольку там нет магии и есть звездолеты, это скорее космоопера. Но звездолеты и инопланетяне там бывают редко и фоном, а акцент идет на жизнь вполне себе «земных» людей. Ближе всего оно, наверное, к планетарному роману.
Сами люди в космос летать даже не мечтают, у них древний мир (условно «античные», «древневосточные» и «варварские» народы в ассортименте), зато инопланетяне иногда вмешиваются в их жизнь, что приводит к неожиданным последствиям. Самое неожиданное — Империя
зла, которая расползлась по миру с самого верха
карты.
Избегайте слишком внимательно вчитываться в пояснения, если не хотите себе что-нибудь проспойлерить, карта опережает конкретно этот оридж лет на сто с лишним.
Что касается всего остального, то стандартная шапка вот:
Фэндом: Ориджиналы
Пэйринг или персонажи: ж/м (да, именно в таком порядке)
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Джен, Романтика, Драма, Фэнтези, Экшн (action), Hurt/comfort
Предупреждения: Насилие, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: планируется Миди
Все это, естественно, по примерным оценкам и может поменяться по ходу дела.
Я не стала лепить сюда ярлыки типа «BDSM» и «фемдом», просто героиня там более активная и инициативная, чем герой. И может когда-нибудь поюзать страпон. =) А еще у нее все очень сложно с гендером из-за обстоятельств, которые будут раскрыты по ходу повествования.
Да, если вы где-то это уже видели, это потому что
в основу этого ориджа лег мой старый фанфик по соционике (мир мой, герои мои — мало чем отличающийся от ориджа, короче). Сюжет остался почти тем же, но подкорректированы и мир, и некоторые события, и характеры героев, и стиль (большинство сцен переписано с нуля). Соответственно, главная героиня тогда воплощала ТИМ «Жуков», а герой — «Бальзак».
Ну все, начнем, и да пребудут с нами боги, спускающиеся с неба на своих железных колесницах. Это пролог, он маленький.
In a time of ancient gods, warlords and kings...
Послышался глухой рокот, потом звук удара — и волна с шипением обрушилась на корабль, едва не перехлестнув через борт. Соломенного цвета кудри потемнели от попавших на них брызг. Теника стерла соленые капли со щеки, но подальше так и не отошла. Словно не замечая нависшей над ней угрозы, она продолжила самозабвенно болтать:
— А тиара? Золотая тиара царя Хатета? Говорят, что она в три раза выше и тяжелее, чем у императрицы!
— У них тиара в три раза больше, — буркнул Несидий, придерживая Тенику за пояс, — у нас армия. Не то чтобы я верил в существование справедливости, но…
Теника дернулась в его руках и попыталась еще сильнее перегнуться через борт. Некоторое время она могла издавать только булькающие и квакающие звуки, забыв о том, что ее занимало. Несидия чужие тиары не волновали вообще. Он был телохранителем леодорийской посланницы в Хатете, только и всего. Сейчас эта посланница подвергала свою жизнь опасности, рискуя свалиться прямо в море, а он должен был ее уберечь, ни на мгновение не показавшись непочтительным.
Если бы он знал заранее, что Теника окажется не рассудительной седовласой матроной, а молодой женщиной, полной жизни, сил и, по видимости, слов, извергавшихся из нее бурным потоком, он бы не стал наниматься в ее охрану. Впрочем, зачем себя обманывать? Он согласился бы не только защищать ее, стараясь не доставлять лишних неудобств, и постоянно выслушивать. Надо радоваться, что она предложила ему работу, в которой не было ничего постыдного. Гордость — нежное существо, мгновенно погибающее при недоедании.
Каждый день в доме Несидия собиралась стонущая и вопящая на разные голоса, поднимающая клубы пыли и приносящая на своих подошвах лужи грязи толпа родственников. Все они о чем-то молили, что-то выпрашивали, что-то требовали. Немногим лучше вели себя рабы — даже немногочисленные рабы самого Несидия. Что тогда говорить о рабах ростовщиков — сытых, хорошо одетых и наглых, елейными голосами напоминающих, что все сроки давно прошли, и хозяин требует возврата долга? Они были такими мерзко лоснящимися, что после них хотелось смыть невидимые капельки жира, оставшиеся на полуобвалившейся штукатурке стен. Такой же тусклой и унылой, как жизнь Несидия — дома, в Леодории, во всяком случае.
Но теперь перед ним был Хатет — таинственный Хатет, древний Хатет, чудесная страна знаний, доступных лишь посвященным, величественных ступенчатых храмов и роскошных гробниц, стены которых покрыты причудливыми росписями. Страна необычайной пышности, кажущейся почти уродливой на фоне начавшегося упадка. Страна, превращенная железной волей своих первых царей в монолит, когда-то казавшийся несокрушимым, но теперь раскалывающийся на части, из которых он был некогда собран. Государство древнее и дряхлое, зажатое между молодыми и сильными соседями, жаждущими его земель и богатств.
Несидию было интересно, не везет ли Теника написанное на пергаментном свитке, спрятанном надежно запертом сундучке и постоянно охраняемом парой верных и крепких рабов, объявление войны.
Жизнь Несидия была достаточно сложной и без этого. Как и любой леодориец, он с детства слышал истории о доблестных воинах и подвигах, покоренных племенах и царствах, о чудесах и ужасах, которые творились в чужих землях. Но воевать сам Несидий не хотел. Он считал себя слишком здравомыслящим, чтобы мечтать о воинской славе, а полученной им доли добычи не хватило бы, чтобы восстановить хозяйство, которое пришло бы в еще больший упадок из-за долгого отсутствия владельца. А еще он не хотел иметь никакого дела с крестьянами, которые оказались бы под его командованием: не слишком умными и ленивыми, последний раз державшими оружие — деревянное — еще в детстве. В мирное время он с ними встречался с ними редко, но война должна была заставить самых разных людей жить, сражаться и умирать вместе.
Поэтому стоило как-нибудь разузнать, какие вести собиралась доставить Теника в Хатет. Продолжая придерживать ее за одежду, Несидий размышлял, стоит ли начать расспросы сейчас, пока она не понимает толком, что говорит, или подождать.
Теника вздрогнула и рванулась из его рук еще раз. Ее ноги едва не оторвались от палубы.
— Госпожа, я понимаю, что тебе сейчас хочется оказаться подальше от корабля, но если ты упадешь в море, мои деньги пропадут.
Теника что-то пробормотала в ответ и попыталась рассмеяться.
Еще одно унизительное требование — тоже оплачиваемое — звать ее госпожой. Хатетиане не должны были ни на мгновение усомниться в ее значимости. И им не было никакого дела до того, что так в Леодории обращаются только рабы к хозяевам. Но, может быть, это хороший знак? Если бы императрица и Сенор намеревались развязать войну, посланница, напротив, всеми силами старалась оскорбить хатетиан. Пусть нападают — и боги будут на стороне леодорийцев.
Теника попробовала выпрямиться и что-то невнятно проговорила.
— Да, госпожа?
— Еще хатетиане никогда не зовут своего царя по имени, чтобы злые духи его не узнали. А какие гробницы они строили во времена расцвета! Вот бы побывать хоть в одной…
– Нет.
— Как это нет? Ты хотя бы представляешь, какие тайны скрываются…
— И сколько злобных духов их охраняет? — Несидий постарался, чтобы его слова звучали пугающе, а не устало. — Голодных, готовых на все ради крови молодой здоровой женщины?
На самом деле он считал, что живые люди куда опасней духов — злых людей он видел множество, но не встречал ни одного духа. Кажется, Теника все же почувствовала что-то в его голосе и посмотрела на него пристально и неожиданно серьезно. Несидий мысленно выругался. Если она сейчас решит, что он пытается ее оскорбить или просто ленится выполнять свой долг, то сможет сделать так, чтобы его больше никогда никто не нанял. И это если он сумеет найти в чужой стране, на языке которой не так уж хорошо говорит, корабль, который отвезет его домой за имеющиеся у него деньги.
Он уже готов был начать извиняться, но тут Теника улыбнулась и хотела что-то сказать. Корабль качнуло, и она была вынуждена вновь свеситься через борт. Несидий тяжело вздохнул и снова вцепился в одежду своей нанимательницы.
Появление раба, пришедшего сообщить, что корабль входит в дельту, обрадовало их обоих.
Могучая Хеппали, самая большая из трех великих хатетианских рек, принявшая в себя воды двух других, разбила землю, посмевшую преградить ей путь в море, на множество мелких островков. Здесь, у самого устья, обжигающий бесплодный песок вытесняли заливные луга. Вдалеке виднелись пасущиеся на них стада скота, которые не выжили бы в жарком мареве пустыни. Воздух еще был наполнен движением, легчайшими дуновениями, приносимыми с моря, а глаз радовался многообразию цветов, которые вскоре должны были уступить место слепящему глаза золоту бесконечных песков.
Бонус: Я поняла, что собрать плейлист к писанине уже после дела мне сложно, так что сейчас для желающих слушать то же, что и я во время написания, я буду прикреплять к каждой части по одной композиции. Поскольку действие этого ориджа происходит на загадочном и экзотическом востоке, «музыкальное сопровождение» будет соответствующим — от «ориентального» этно-эмбиента до т.н. «месопотамского металла». Сегодня начнем с известного и обласканного правительством турецкого композитора Can Atilla.